В деревне у нас завсегда тихо было. А тут вдруг завелся какой-то паршивец, стали вещи пропадать у людей. Тазы из нержавейки, канистры из алюминия. У Петровича, что напротив живет, ночью провод с сарая срезали. А у бабки Степаниды, той, что у оврага, медный самовар прямо с кипятком сперли. Выставила она его на подоконник, чтобы в избе не чадил, а сама в погреб полезла за вареньем. Достала банку, глядь, а самовара и след простыл. Она в крик. Пол деревни сбежалось, искали всюду… В огороде, на дворе, весь овраг прочесали, даже в погреб заглядывали. Нету самовара, как будто и не было вовсе.

Ну, думаю, совсем плохи дела стали. Скоро во всей деревне ни одного ведра не останется. Умыкнут, и воды не в чем принести будет. А тут решил я как-то баньку свою истопить. Гляжу, а возле бани, прям у окошка, следы чужие. Э, думаю, значит и сюда жулики добрались. Наверное, в окошко присматривали, что у меня плохо лежит, что бы ночью слямзить. А у меня там бак на 200 литров из нержавейки, да тазы с ведрами. Нет, думаю, так дело не пойдет. Надо что-то предпринять.

И решил я в бане засаду устроить. Как стемнело, я значит тихонько так, вдоль оградки в баньку пробрался и за каменкой притаился. Шмотья накидал всякого, и сверху прикрылся. Вроде как куча белья нестиранного.