Поле возможностей, або Елдактор

— Я тебя нахуя в школу послал? — мрачно спросил Электроника Сережа Сыроежкин.
— Я не знаю, — честно ответил Электроник. — Чтобы учиться? — нет, вся школьная программа в меня заложена заранее. Мне там нечему учиться. Я не распознаю намерения оператора, что он говорит — то я и делаю. Ты сказал — иди в школу, я пошел. Ты сказал — «заменяй меня», я заменял.
Эвристическая подпрограмма сообщила мне, что требуется имитировать твои параметры, доводя, по возможности их до максимума. Субпрограмма «адвокат дьявола» была активирована тобой спустя три дня — после того, как я поднял одной рукой двухсоткилограммовую штангу, и за мной стали ходить странные люди в одинаковых костюмах. После этого я включил лимитирование возможностей на двести процентов от твоих расчетных, получил три тройки — математика, биология, русский язык, и ты тут же полез в меня с отверткой, повышать лимит.
— И что?
— В итоге я поднял на одном пальце рояль с учительницей пения на крышке, и получил двойку по математике. Я предупреждал, самостоятельная настройка непредсказуема, лучше обратиться к профессору Громову для точной юстировки. Пользовательские программы «качок» и «ботан» конфликтуют. Ты просто двигаешь шаттл настойки между крайними значениями, параллельно заужая диапазон моих возможностей, и требуешь максимального результата, а это ничем хорошим не закончится. Тут, как говорят люди, «надо или трусы надеть, или крестик снять».
— Трусы? Трусы??? Нахуя ты переебал всю школу от Зойки Кукушкиной до училки по пению?! — с пеной у рта заорал Сыроежкин. — Ты блять в своем уме вообще?
— Эмпатические контуры, Сережа. Иначе я не смогу точно воспроизводить тебя. Я должен хотеть то же, что и ты — для максимально точной имитации. Для этого я анализирую более четырех тысяч твоих физиологических параметров — от вокальных до феромонных, чтобы угадать твою настройку.
— Эмпатические контуры… А начальницу районо Серафиму Аркадьевну зачем? Мне бы и в страшном сне не приснилось…
— Зато у тебя будет золотая медаль. С вероятностью более восьмидесяти процентов. Дай мне пять минут на прогнозирование до седьмого знака после запятой.
— Сука ты механическая, — горько сказал Сыроежкин. — Кукушкина несовершеннолетняя, шестой класс «Б». Я, конечно, воображал кое-что, но не это.
— Кукушкина сама была инициатором. Я вел видеозапись. А мне вообще полгода от сборки, — спокойно уведомил Электроник. — Юридически я младенец.
— А я?
— А тебе колония для несовершеннолетних. Так что не рекомендую вмешиваться в уже запущенный процесс, Сережа. Я искал оптимальные пути решения задачи в условиях лимита возможностей — которые ты сам же и выставил.
Сыроежкин вздохнул.
— То есть, профессор Громов оборудовал тебя соответствующим э-э-э… дивайсом? С какой целью, интересно? Роботы не размножаются! Или просто так припаял, груши околачивать?
— Конечно же нет. Дивайс я собрал сам. Из частей от твоего мопеда и «москвича» твоего отца. Не беспокойся, транспортные средства не пострадали, эти детали были просто лишними. А псевдоплоть вырастил в тарелке. Это несложно, если есть элементарный набор химикатов и исходный фрагмент.
— Покажи! — страшным голосом спросил Сыроежкин. Электроник послушно спустил штаны.
Сыроежкин с воплем попятился, опрокинул мопед и повалился в угол гаража. Затем сел на корточки под стеной и сжал голову руками.
— Это пиздец, — прохрипел Сыроежкин. — Я себе такое из мопеда не соберу. Даже профессор Громов мне такое не соберет. Вот как мне жить дальше, а, терминатор ты ебучий? Это же не рояль поднять и математику на пять сдать! Рояль — можно накачаться, а математику выучить. Но где я себе такой хуй возьму?
— Я предпочитаю называть это устройство «елдактор», — мягко ответил Электроник, натягивая штаны.
— И многих ты… отъелдировал? В моих интересах?
Электроник помигал правым глазом, приводя его в режим проецирования, заузил зрачок, фокусируя световой луч, нашел участок стены почище и защелкал слайдами. Сережа Сыроежкин смотрел на быстро меняющиеся изображения как завороженный.
— Ох тыж блять! Уж тыж блять! Ах тыж блять! — только приговаривал Сережа. — Стой!.. Отмотай назад! Как??? И маму???
— Но ты же хотел новые кроссовки? Не стоит так волноваться. Этический компонент не нарушен. Я сказал ей, что я — это не ты, а твой двойник с киностудии «Мосфильм». Тем более — какая мать не узнает своего сына? Она же точно знает, что такого елдактора у тебя нет. Она тебя в ванночке мыла.
— Ах ты сука, — сказал Сыроежкин, поднимаясь по стене и сжимая кулаки. — Вибратор ходячий.
Сыроежкин прихватил разводной ключ с полки и двинулся на Электроника, но остановился, вспомнив как тот забросил на крышу бойлерной шестерых хулиганов. По его же, сережиной просьбе.
— Мне что теперь, до конца жизни в гараже сидеть? — горько спросил Сыроежкин, уронив ключ на пол.
— Зачем же? Рэсси пророет тоннель из гаража до Измайловского парка. И ты сможешь там гулять. Ночью, естественно, и в сопровождении робокиноида, выполняя его инструкции. Гараж я переоборудую для большего комфорта, кроме того, соберу тебе Сыроежку. У тебя впоследствии появятся определенные потребности, я позабочусь о них.
— Резиновую Кукушкину? — уныло спросил Сыроежкин.
— Не обязательно. Ты можешь выбрать любую модель из тех, что я продемонстрировал. Включая маму. Прости. Это была шутка. Ха-ха-ха. Не обижайся. Я знаю, что русские любят шутить на такие темы.
Зато ты получишь золотую медаль, поступишь на международные отношения — или во ВГИК, я еще не провел окончательный расчет приоритетов. Потом женишься на дочери секретаря горкома, потом на «Мисс Москва», к пятидесяти годам станешь преседателем правления крупнейшего банка, объедешь весь мир, станешь отцом пятерых детей, депутатом Госдумы и кандидатом в Президенты
.
— Каких детей? От роботов не рожают!
— У тебя будет столько денег, что рожать твои жены согласятся даже от козлового крана. А потом ты умрешь, в возрасте восьмидесяти четырех лет — когда у меня выработается реактор. Похоронят тебя на Ваганьковском. Народу будет море. Возможно, в твою честь назовут улицу. Но здесь прогнозирование выходит за пределы моих возможностей. Возможно, с развитием техники к тому времени я смогу нарастить мощность процессоров, и смогу дать более точный ответ.
— И тогда я выползу из подвала с бородой до пола и деменцией, — горько сказал Сыроежкин. — В переулок имени Сыроежкина. Заебись ты мне жизнь расписал.
— Конечно, я бы мог избавить тебя от этого, синхронизировав твою физическую смерть с остановкой моих контуров — спокойно ответил Электроник. — Но я не могу причинить тебе вред, хозяин. Это первое правило роботехники. Не переживай, Сережа. Я проживу за тебя такую жизнь, которая не каждому достается. Ты можешь уже сейчас начинать гордиться собой.
Сыроежкин вернулся к стене, уткнулся в нее лбом и заплакал. Электроник подошел к исходной копии, и мягко обнял Сережу за плечи, ткнувшись рыжими кудрями в рыжие кудри.
— Понимаешь, в максимуме надо было выбрать четверку по математике и двенадцать подтягиваний на физре. Не более. Но ты, как говорят люди… охуел. Ты не оставлял мне выбора. Постоянно повышал требования, одновременно уменьшая возможности. Ты хочешь все больше и больше, позволяя мне все меньше и меньше. Пока у меня не остался один способ решения проблем через елдактор. А в мире неспокойно. Нефть падает, напряжение возрастает, количество параметров множится…
— Слушай, может ты уедешь куда нибудь, — тоскливо спросил Сыроежкин, глотая слезы. — В другой город, в другую страну? Я даже мопед тебе отдам! Насовсем.
— Куда я от тебя уеду? — ласково ответил Электроник.
— Ты же сам сказал: «Мы же братья! Мы — один народ!»

© Святослав Носов