Лет сто назад, когда я была молодой и красивой, досталась мне в наследство маленькая однушка в кирпичной развалюхе на окраине города, которая была на первом месте в списках аварийного жилого фонда. Со стен отваливалась штукатурка, повсюду торчали оголённые провода, не было ни одной рабочей розетки, и через день прорывало трубы, отчего я регулярно топила соседей, а соседи сверху по той же причине регулярно топили меня и еще тех соседей, которых топила я. Мама с папой пинками со слезами счастья и умиления проводили меня в новую, самостоятельную жизнь. Короче, благодаря своей молодости, красоте и отдельной жилплощади, я была завидной невестой.
Об этом мгновенно узнал мой новый сосед по имени Феофан. Фаня был видным: рост метр сорок, стрижка под ноль и чёрный спортивный костюм. Правда, Фаня болел, у него был хронический алкоголизм в пятом поколении. Не, ну а кто в наше время не болеет?
Феофан сразу дал понять, что всякие шмары ему не пара, поэтому в один из вечеров, когда я возвращалась с работы, он подошел ко мне и, глядя в глаза, сказал:
— Слышь, займи сотку до завтра.
Сотки у меня не было, но я порылась в сумочке и дала ему десять рублей. Феофан решил, что это начало большой и чистой любви. Через пару дней он стоял на лестнице в подъезде с бутылкой коньяка и большим апельсином. Я проходила мимо в свою квартиру. Феофан перегородил мне дорогу, протянул бутылку и, глядя в глаза, сказал:
— На, хлебни.
Я вежливо отказалась. Тогда он колупнул шкурку апельсина, содрал её и протянул мне его со словами:
— На, ешь.
Я еще более вежливо отказалась. Тогда Феофан страшно завращал глазами и крикнул:
— Жри, бля.
Дело принимало хуёвый оборот. Я сказала:
— Послушайте, Феофан, у меня аллергия на апельсины. А также на лысых недоносков в спортивных костюмах.
Феофан порылся в каком-то пакете и достал оттуда газету. В газете была селёдка, порезанная на куски. Фаня взял кусок и с ехидной улыбкой протянул его мне. Я взяла и немного его пожевала, а потом сделала вид, что проглотила, пробормотала «Шпасибо» и пулей залетела в свою квартиру. Дом, милый дом.
В три часа ночи раздался звонок в дверь. На пороге стоял Феофан. Романтичным голосом Александра Буйнова он пропел:
— Я пришел к тебе совсем и не спрашивай зачем, я пришел – и этим все сказал.
Не, ну это я приврала, конечно. На самом деле он сказал так:
— Слышь, я с предками поругался. Я тебя люблю. Можно у тебя переночевать?
От неожиданности я потеряла дар речи, а Фаня решил, что от счастья. Он посмотрел на меня томным взглядом и вознамерился шагнуть в квартиру.
Я захлопнула дверь. Я словила кондрашку. Я побежала в комнату и накрылась одеялом с головой.
Рассерженный Феофан начал пинать мою дверь с криками:
— Овца! Шмара! Я тебе всё лицо порежу!
На крики выбежали его родители и утащили буйного Фаню.
Утром я позвонила своему брату….
….Брат приехал и вызвал Феофана на разговор. Пять минут голова Фани летала от стенки к стенке, после чего тот заполз к себе домой аки раненый суслик в нору.
С тех пор Феофан никогда со мной не здоровался и не дарил апельсины.