Надеюсь, не надо всем говорить, что самой южной точкой Советского Союза был мыс Кушка?
Дело было на исходе 80-х годов, когда наши войска уже окончательно покинули Афганистан, но погранцы продолжали тащить службу по охране государственной границы с суверенным Афганистаном, откуда продолжали постреливать душманы, напоминая о том, что они не простят шурави эту войну.
И была на том мысе пограничная застава, напротив которой на территории упомянутого Афганистана были горы, и среди них была одна охрененная скала. У многих погранцов было мечтой оставить на ней свою метку на память, но, повторюсь, что война в Афганистане закончилась и пограничные рейды за кордон прекратились.
В одно прекрасное солнечное утро командир заставы вышел из своего жилища, позевывая, потягиваясь, щурясь и нежась на утреннем солнышке повернулся в сторону государственной границы и замер. Волосы на голове встали дыбом, глаза раскрылись широко, казалось, что вылезут из своих орбит. Начал жадно хватать воздух ртом, не в силах что-либо сказать.
Спустя некоторое время, придя в себя, освоившись с увиденным, построил весь личный состав заставы. Долгое время он трахал весь личный состав словесно, упоминая всех родственников до дцатого колена, затем перешел к физическим процедурам. Но не в прямом смысле, а в переносном, то есть начал отрабатывать команды "Застава в ружье", "Нападение на патруль" и т.п., марш-бросок отбегали, пока вечером командир не ушел на доклад. Перед уходом он сказал уже более спокойным голосом:
— Если завтра утром увижу это же, будем уже ебаться, как взрослые — без трусов.
Ведь назавтра должна была приехать проверка.
А все дело заключалось в том, что на той скале, что на афганской территории, красовалась надпись охренеть какими крупными буквами "ДМБ-89".
На следующее утро надпись исчезла.

Один паренек служил мотористом на сторожевом катере во Владивостоке в морских погранцах. Как было сказано, то ли эти катеры, то ли моторное отделение, не были оборудованы гальюном. Якобы ходили по нужде через борт. И ходили не по одному, как это принято, а по двое: один сидит со спущенными штанами, делает свои нехорошие дела, а другой его держит, чтоб не свалился за борт.
Однажды вышли на контрольный рейд, сопровождали какое-то начальство. Этот катер шел крайним, со стороны границы с Китаем. У моториста во время рейда нахлобучило клапан, как говорилось ранее, гальюна нет, только через борт. Через борт не получается, флагманский корабль рядом, все видно. Что делать? Очко уже еле держится, в отделении кучу наложить другие матросы не позволят. Тут один и выдает:
— А ты в иллюминатор высунься, у нас как раз выходит на противоположную сторону от флагмана.
Сказано — сделано, терпеть уж больше нету сил. Выставил свою пятую точку в иллюминатор, сделал нехорошее дело. Оправился, высунул голову в иллюминатор проверить, не загадил ли борт. Вроде бы все нормально, пронесло.
А вот хрен там, пронесло. На следующее утро командир строит весь катер, начинает сперва спокойным голосом вещать, постепенно повышая голос, выясняя кто же гадил через иллюминатор и запалился? Матросы не поняли, ведь и в моторное никто не заходил, все свои были. С той стороны никакого корабля не было, а с палубы катера этот иллюминатор вообще не видно. Начали друг на друга посматривать, мол, стукач завелся. И начались сексуальные отношения командира катера с личным составом.
А узнал командир про сие нехорошее дело от замполита бригады, а тому уже из штаба флота прислали китайскую газету, где на первой полосе было фото с изображением этого катера, где ясно просматривался бортовой номер и посреди бортового номера ясно просматривалась гадящая задница. Китайцы данный факт посчитали за провокацию и стали обвинять Советский Союз в оскорблениях китайского народа.

© услышано мной и записано почти дословно