Это не моё, но понравилось, вот делюсь с вами. Лично знаю хозяина слов, он приезжал на этой самой машине ко мне на дачу ставить тарелку. Иногда созваниваемся.
Взято отсюда

Человек, познавший российский автопром, справится с любым вызовом жизни и природным катаклизмом. Алексей Понедельченко, новосибирский филолог-вэдэвэшник, наконец-то рассказывает историю того самого бежевого ВАЗ-21093, на котором он объездил всю страну и устанавливал телеантенны, и объясняет, почему его и тысячи таких же, как он, не остановит ни огненный смерч, ни инферно, ни сама Россия.

1 часть

— Вот смотри, тут всё ровно! Тосол не уходит, масло от замены до замены. Блок под восемьдесят два и четыре проточен, поршневая, само собой, новая. Костромские поршни стоят с тефлоновым покрытием, как эти ёбаные, как их, сковородки.
Я решительно ничего не понимал. У меня были машины и раньше. Все они были японскими, и я даже сам их ремонтировал по мелочам: свечи, колодки, масло — и примерно понимал устройство. Однако описание прелестей «Лады», судя по всему, требовало особого языка. А продавец всё продолжал:
— В порогах мовиль, по два баллона на сторону. Днище тоже мужики мне металлом угостили как надо. Сверху антикор импортный. Кузов, короче, Путина переживёт!
— Почему Путина? Президент же Медведев.
Продавец хотел что-то ответить, но у него зазвонил телефон и он взял трубку:
— Да! Да, продаю.
Динамик телефона звучал достаточно громко, и потому я неплохо слышал собеседника на том конце:
— Есть пятьдесят тысяч! — говорил он.
— Заебись, братан! Рад за тебя! Мне-то зачем звонишь? Я продаю машину за восемьдесят две! — отвечал продавец.
— Какая последняя цена? — не унимался звонивший.
— Такая же, как и первая, братан. Восемьдесят две тысячи рублей! Всё, давай, некогда мне.
Продавец убрал телефон и выдохнул.
— Заебали! Написана же цена в объявлении. Нахера звонят, если денег нет?
— Не знаю…
— Ладно. На чём мы там остановились?
— На Медведеве.
— На чём? А… Короче, кузов в порядке. Медведева тоже переживёт. И кто там после него будет — его тоже. Базарю!
Я стоял и смотрел на «девятку», которую расхваливал продавец. Она мне не нравилась. Не нравилась, как и пять других «девяток», которые я смотрел до этого. Более того, у меня не было восьмидесяти двух тысяч, а было на четверть меньше. Я просто хотел посмотреть, что такое «девятка в ОТС» (то есть в отличном техническом состоянии).
Продавец закрыл капот и завёл мотор.
— Слышь, как работает? Сядь проедь. Трос сцепления новый. Педаль, как на иномарке!
Я колебался. В это время у продавца опять зазвонил телефон. Он заглушил машину и ответил на звонок:
— Да!
— Шестьдесят тысяч! — говорил уже знакомый голос.
— Слушай, братан, ты мне нравишься! Ты за пять минут десять косарей поднял. У тебя было пятьдесят, а стало шестьдесят! Ты, бля, могёшь так-то. Давай ещё через десять минут звони, как восемьдесят будет. Двушку, хрен с ним, я тебе скину, просто чтоб на тебя посмотреть!
Продавец положил телефон на панель машины.
— Ты не смотри, что панель низкая и трахометра нет. Зато печка жарит — зимой в трусах можно ездить. На высоких панелях такая херня не канает. Там вечно ебун, будто в электричке едешь, в тамбуре. Ну что? Нравится машина, нет?
— Надо подумать… — неопределённо выдавил я из себя.
— Да чё думать? Нравится — бери! Двушку, так и быть, скину. На обмыть…
Телефон продавца опять зазвонил:
— Да!
— Семьдесят тысяч. Больше не найду!
— Не обманывай, да? Десять тысяч не можешь найти? Деньги сейчас почти на каждой остановке дают, по двум документам. Права, паспорт — и делу край. Машину ищешь — значит, права есть. Паспорт, значит, тоже есть, иначе как ты её оформишь? Так что действуй! Наберёшь, как деньги будут.
Я пообещал подумать над увиденным, попрощался и пошёл восвояси.
Стояла пасмурная серая весна. Всюду лежал грязный снег. Люди и машины сливались с серыми домами и деревьями. Я шёл домой и думал, что подержанные российские машины нужно выбирать и покупать летом. В это время года они хотя бы чистые и не вызывают отвращения с ходу.
Это была шестая машина, на которую я посмотрел живьём. Первая не завелась. Третья оказалась «восьмёркой» (в объявлении не было фото, а продавец не видел разницы). Четвёртая была слишком гнилой, а у пятой не было тормозов. Смешной случай вышел со второй машиной: она находилась под кучей снега, и продавец предложил мне её откопать.
Вы, наверное, спросите: «А за каким хером тебе вообще понадобилась „девятка“?» Дело в том, что мне скучно жилось (зачёркнуто) в то время я работал антеннщиком и мне нужен был дешёвый во всех смыслах автомобиль, чтобы возить лестницу, инструменты и, собственно, антенны. По каким-то причинам я решил, что «девятка» для этих целей подойдёт лучше всего. Левый руль для езды по трассам области, механическая коробка для экономии бензина, дешёвые запчасти и возможность самостоятельного ремонта. К тому же, меня в то время здорово тянуло к железу. Мужики в Сибири вообще часто тянутся к железу. Одни к ружьям и карабинам, другие к ножам с топорами, третьи, не знаю, к штанге с гантелями. Меня лично тянуло к машинам и гаечным ключам.