Если вы когда-нибудь бывали в отпусках, то поймёте меня, наверняка: в конце каждого из них вас одолевают крайне противоречивые чувства: с одной стороны сосёт грусть, что он кончился и уезжать из приветливой Хосты прямо вот ноги не несут, а с другой – окрыляет интерес что же там на работе, в коллективе и, в конце -концов, может там без вас всё, наконец уже рухнуло и все облегчённо вздохнут при вашем появлении : «Ох, как хорошо, что ты вернулся! Туго тут без тебя пришлось!», а кто-то может быть будет даже рад. И начальство. Начальство, наверняка, обрадуется, что такой ценный кадр снова в строю.

— Миша, блядь! Что за натуральные попрания служебных обязанностей, в виде променадов?! Что за демарш на священной земле самой первой флотилии?!
Старпом ещё не догнал Мишу, но уже на подходе прервал его размышления о дуализме послеотпускного настроения.

— Сей Саныч! – обрадовался Миша, — Рад Вас видеть!
— А вот зря! Зря рад! Где страх и виноватое выражение лица, когда такая хуйня происходит!
— Да что случилось-то?
— И вот наглости ещё хватает спрашивать!
— Сей Саныч, да я же час как из отпуска, вот думал кофе куплю и на пароход.
— Ах, мы ещё и в отпуске побывали?
— Ну Вы же сами меня на десять суток отпустили.
— Я отпустил? Ну и что, что отпустил! Знал бы, что да такого дойдёт, ни в жисть бы! Никогда больше!
— Да что вы орёте всё? Вон, смотрите, воспитатели детей в садик обратно загонять начали от страха.
— Я ору? Это ты ещё у НЭМСа не был! Вот он будет орать! А я так, по звезде ладошкой глажу!
— Да что такое-то? Ну в конце-то концов?
— Ладно, некогда мне с тобой тут!
И пыльные облачка встревоженно заметались вокруг следов убегающего старпома.

НЭМСом дивизии в то время служил человек по кличке «Испанец». Кличку эту он получил не за то, что был родом из Испании, а за то, что заводился, как хороший немецкий дизель, с пол оборота.

— Аааа! Явился, не запылился! («или даже не с пол оборота, а вообще с одного тычка» подумал Миша) Что за хуйня, а?!
— Здравия желаю!
— Да где? Где набраться того здравия с вашими косяками? На словах желаете, а на деле в гроб вгоняете!
— Чо орёте? – спросил флагманский химик, заглянув в кабинет НЭМСа, в надежде, что раз орут, то что-нибудь интересное происходит.
НЭМС засопел ноздрями в сторону двери.
— Понял, не дурак, был бы дурак – не понял бы.
И флагманский химик прикрыл дверь.
— А между тем, вопрос актуален. Чего вы все на меня орёте? – уточнил Миша.
— А ты не знаешь, да? Дурачка включаешь, да?
— Тащ, я из отпуска два часа как вернулся.
— Ах ты ещё и в отпуске был! Как отдохнулось?
— Да я же у Вас отпрашивался на десять дней. Я же по делам ездил.
— По делам, да? Дела у него, да? А службу нести дядя будет, да?

Миша с интересом поглядел в окно. Ну как с интересом: надо же было куда-то глядеть, пока задаёшь себе мысленный вопрос на кой хер ты попёрся в комдивы три и чего тебе не сиделось в уютных спецтрюмных. НЭМС продолжал что-то орать.

— Так, — и Миша твёрдо положил ладони на стол, — или Вы мне объясняете, что происходит, или одно из двух!
— Фига ты дерзкий! – НЭМС плюхнулся в кресло и закурил.
— Других не берут в космонавты.
— Да, блядь, как раз про космонавтов твоих я и хочу тебе рассказать!
— Не может быть, что хоть кто-то хочет мне хоть что-то рассказать.
— Гляньте на него – он ещё сарказмит!
— Иронизирую.
— Тем более!

НЭМС ударил бычком в пепельницу, обжёг пальцы, грязно выругался и, схватив какую-то бумагу со стола и потряс ей в воздухе.

— Вот! Бумага! А в ней рассказ про то, как патрульный наряд заозёрского ОВД позавчера в два часа тридцать минут ночи предотвратил панику и хаос в рядах мирного населения города путём задержания трёх офицеров, бегущих по городу в аппаратах ИДА-59М, причём двое из троих были в них включены!
— Вот пьянь, ну ты погляди, — озвучил Миша своё негативное отношение к алкоголю.
— Нет! Как ни странно, но все трое были абсолютно трезвыми! Как стёкла!
— Это возмутительно, конечно, гулять по городу трезвым в пол третьего ночи! Тут я с Вами полностью согласен!
— Прекратить ёрничать над заместителем командира дивизии!
— Так а я не понимаю, в чём проблема-то? Чего так орать-то? Старпом орёт, Вы орёте, а повод-то пустяшный: офицеры в ИДА-59М гуляли ночью по городу: в чём проблема-то?
— Действительно! – буркнул из-за двери флагманский химик.

НЭМС схватил сигарету из пачки, но, вспомнив, что только что курил, запихал её обратно.
— Так. Михаил. Выяснить, во-первых откуда они взяли ИДА-59М в посёлке, а во-вторых, почему они нарушили Директиву ГШ ВМФ о запрещении ведения борьбы за живучесть в аппаратах ИДА-59М. Двое – это твои летёхи, а третий – штурманёнок, каким-то хером к ним прибившийся. И ладно бы люксы бегали, но трюмные субстраты!
— Вполне даже логично, я считаю! Люксы всему приучены верить на слово, думать-то им на службе не положено, а механики, наоборот, пытливым своим умом, любят до всего доходить сами и всё проверять на практике! Опыт – он сын ошибок трудных!
— Пошёл вон, — неожиданно спокойно сказал НЭМС и всё-таки схватил очередную сигарету.

На пол дороге к кораблю, Мише встретился озабоченно бегущий штурман.

— О, Миша! Привет! Как отдохнул?
— В смысле отдохнул?
— Так ты же в отпуске был!
— О, точно, а я уже и забыл. Слушай ты этих фантомасов уже драл?
— Не, старпом сказал, что раз в преступной группировке двое трюмных и один из штурманских, то он уверен до умопомрачения, что это именно трюмные склонили штурмана к клоунаде, потому, что штурману самому такое в голову прийти не может, а трюмным наоборот: ничего, кроме этого, в голову и не приходит. Так что, раз они виноваты и их больше, то и ятаган тебе в руки! Он уже звонил на корабль – ждут они тебя всем трио!
Вот надо же как бывает, думал Миша, шагая на корабль, всего пара часов прошла, а как будто и не уезжал никуда! Это же каким педагогическим талантом обладают наши начальники, что прямо вот так вот запросто и быстро обратно в струю вводят? Макаренки, мать их, в кого не плюнь – кристальный педагогический талант. А с летёхами всё понятно: ну вот где им взять место для подвига в такой отвратительно мирной обстановке и стремительно увядающей армии? А они же не пожарные какие-то: они же в воины пошли им же, наоборот, доблесть надо свою где-то демонстрировать и, желательно регулярно, совершать подвиги во славу, так сказать, Отечества. А они уже без месяца старлеи, а подвигов всё нет, как не было и не предвидится до самых горизонтов : даже в море уже почти не ходим, торчат тут, тухнут медленно, а внутри-то кипит, сам знаю, по себе, помню ещё, как тлел порох в пороховницах, по молодости-то.

На пирсе курил инженер группы штурманской боевой части и всем видом показывал как он рад видеть Мишу. «Только хвостом не машет, шельмец», подумал Миша.
— Михаил Юрьевич! Здравия желаю! Рррад, что Вы вернулись!
— Ты, человек-косяк, думаешь имитацией бурной радости ослабить мою эрекцию?
Штурманёнок сник.
— Ну чего сразу косяк-то?
— Следствие покажет. Бросай бычок, бери вазелин и ко мне в каюту с остальными через пять минут.

Холодно проигнорировав радостно машущих ему из центрального трюмных интрудеров , Миша стрельнул у механика ложку кофе, заварил себе напиток с пенкой (военно-морской капучино, рецепт секретен), уселся в своей каюте, надел строгое лицо и начал себя заводить для более кровавой расправы, так как был не Испанцем и злился тяжело.

Вот же молодёжь пошла дерзкая, думал себе Миша, который был всего-то года на четыре старше своих лейтенантов, ну я понимаю напиться, ну подраться там в ресторане, ну бакланов на живца половить, ну в море на спор поплавать, ну к дружкам в Видяево, в конце-концов, на лыжах сгонять, но трезвым бегать по посёлку ночью в аппарате ИДА-59М? Ох, не тот нынче офицер пошёл, ох и не тот. «Не тот офицер» в это время шептались под дверями каюты. Ага, отмазки даже заранее придумать не могли: ну что за люди? Богатыри – не вы!

-Да заходите уже! – крикнул Миша.

Протиснулись бочком по одному. Встали в диагональный ряд, вперёд вытолкали штурманёнка. Миша отхлебнул кофе, лейтенанты мялись.

— На тонкость фраз не претендуя, спрошу я просто: какого хуя?
— Ну мы решили идашки перенести, мне место на антресоли понадобилось, а они же тяжёлые, ну как их ещё нести… — затараторил первый трюмный лейтенант.
— Стоп дуть! – прервал Миша, — я очень люблю вот эти вот все приёмы с флэшбэками, но вот конкретно сейчас давайте начнём с начала: откуда у тебя дома взялись три идашки?
— А. Так мы сдавали их в том году, ну до Вас ещё, меняли на новые. Ну и три штучки решили оставить…
— С целью?
— На всякий случай!
— Отличная цель. Чего на корабль не принесли?
— Да как-то в голову не пришло, ну мы собирались сначала, а потом забыли, а потом вот – нашли.
— И решили перенести?
— Да. А они тяжёлые же, ну их неудобно нести, в общем, на шее – то удобнее, нагрузка распределена, позвоночник не гнётся ну и вот…
— А включились зачем?
— Не ну как клоуны идём, маски эти спереди вихляются…
— А открутить?
— Не додумались. Ну вот и надели их…
— И сразу стали не как клоуны?
— Поначалу нет, а потом подумали ну что правда что ли, ну вот умрём натуральным образом, если БЗЖ в них сымитируем?
— И?
— И решили проверить, натуральным экспериментом. В строго научных целях!
— То есть решили потерять сознание?
— Ну как получится! Эксперимент же,- если знать, чем он закончится, то зачем его проводить?
-Так. С тобой всё ясно. Номер два доложите мне почему в аппаратах ИДА-59М запрещено вести борьбу за живучесть?
— Из-за устройства кислородного автомата! В отличии от прежних, 59, в этих кислород подаётся на всплытии с 60 метров и выше, а при погружении, наоборот, он не срабатывает и из-за малого парциального давления в азотно-гелиево-кислородной смеси , при интенсивных нагрузках, может привести к потерям сознания и прочим последствиям. Поэтому и запрещено.
— Боже, это прекрасно! Это лучше, чем когда соловьи у нас в Курске поют. Отчего же вы, такие грамотные, бежали тогда в них?
— А скушно было идти, вот мы и решили штурманёнку показать кто тут папы!
— А ты чего не включился? В сознание потом этих приводить? Страховка? Мозг? Воспитание?
-Э…в моём аппарате маски просто не оказалось. Я клапан в рот прямо взял и из него дышал. А потом выплюнул, чтоб крикнуть «Атас – менты!», вот они и не заметили. А что мешок дыхательный был надут, так они не разбираются ведь, мыши сухопутные!
— Не то, что вы, морские волки, да?
— Ну как-то так, да…
— И чего менты?
— Ну чего. Спрашивают а чего это вы тут делаете? Я отвечаю, что очевидно же, что бегаем, а эти в масках так и стоят, прямо как Складовская с Кюри: продолжают эксперимент любой ценой!
— Может как Гей с Люссаком?
— Да не, у них же девушки есть, при чём тут Гей с Люссаком?
— Ясно, штурмана издалека видать, да. И чего там дальше?
— Ну они говорят, а чего мы в аппаратах спасательных бежим, а я отвечаю, что довольно странно спрашивать в демократической стране отчего люди делают то, что законом не запрещено и сами они-то вот с противогазами в руках стоят, а как военный, так уже и в идашке невозможно пробежаться, чтоб к тебе кто-то не пристал с глупыми вопросами! А они отвечают, что противогазы схватили, когда нас, бегущих по площади в идашках, увидели, в чём их вполне можно понять, потому, как если военный бежит по городу в изолирующем дыхательном аппарате, то вряд ли это признак того, что наступает праздник Первомай, а скорее, какая-то жопа нависла и, а ну-ка дыхните, тащ лейтенант.
— Я думаю, — вступился первый трюмный, — что если мы были бы пьяными, то нас просто отпустили бы, а тут они прямо глазами захлопали: мол, всякого повидали, но такое у них в жизни в первый раз.
— На что я им, — опять взял партию штурманёнок,- вполне резонно заметил, что всё в жизни когда-нибудь случается в первый раз.
— Да, — согласился Миша, — тут вы кого хочешь в тупик поставили бы…
— Ну и они нас на освидетельствование, мол наркоманы, а мы им, да вы чё, кукушками поехали? Мы же офицеры!
— Дрались?
— Неее, так только, пообзывались немножко. Ну они потом вот. Телегу накатали. Одно слово – сатрапы!
— Ясно. Телегу куда прислали?
— В дивизию.
— Что командир?
— Приказал старпому разобраться и наказать.
— Что старпом?
— Сказал, что механик пусть разбирается и наказал.
— Что механик?
— Сказал, что вы разберётесь и тоже наказал.
— То есть вас уже все наказали, а мне осталось только разобраться за что они это сделали?
— Ну как-то так, да.

Ну отлично, подумал Миша, проводить предварительные ласки после акта: это что-то новенькое в моей воспитательной практике. Но виду, что удивлён не подал: какой же ты будешь воспитатель, если тебя удивляют приёмы воспитания, предпринятые твоими начальниками?

— Ступайте и никогда, слышите, никогда больше не бегайте трезвыми в аппаратах ИДА-59М по мирным городам!
— Есть – радостно затроили лейтенанты и выдулись из каюты.

Как, всё-таки, я люблю военных, думал Миша, вот всё у них вовремя происходит, даже когда задом наперёд.
В конце хочу сказать гражданской части населения, что не нужно сразу пугаться военных, если они ночью бегут по городу в средствах защиты дыхания: вполне возможно, что это просто научный опыт, сын, как говорил Миша в кабинете у НЭМса, ошибок трудных, а вовсе никакая и не жопа.